|
/// |
|||||
|
::: СИМВОЛ :::
Этот рисунок, подарила нам Antares, за что выражаем ей !! Big respect !! ::: Ю – Питер :::
|
::: История группы :::
Работали в
июне, Зарубина от института послали сено косить, пришлось ему сбежать. Как
только доделали инструментальные подкладки, Полковник, человек вообще безаппеляционный, заявил: "Всем выйти, Слава
смущается!" - и выгнал музыкантов, те опомниться не успели. Слава стал
петь... Вспоминает Пантыкин: "Во время работы
люди приходили, говорили самое разное: что это бесперспективно, что Славка
петь не умеет, что все это нудно, заунывно... А многие утверждали и обратное,
что это "класс", необычно, но, правда, петь чувак все равно не умеет..." Тогда же
появилось название "Наутилус". Предложил его Андрей Макаров,
который до того предложил и неприжившегося "Али-бабу". Большого
впечатления название ни на кого не произвело, так что довольно долго им и
пользовался только Макаров. И понемногу, коль скоро другого не было,
"Наутилус" прижился сам собою. "Переезд"
вышел чрезвычайно по манере разнообразным и неопределенным, но вышел. И мало
кто его услышал: "Даже в институте "Наутилус" никто толком не
знал. Андрюша Макаров жил в общаге и какой-то "промоушн"
пытался устроить, хотя на танцах это было сложно крутить, под такие вещи не
потанцуешь... Но он все равно ставил. И все равно общая масса нас не знала.
Да, собственно, успехов-то практически никаких и не было."
(Из интервью А. Зарубина.)
Как ни
странно, в реальном появлении группы "Nautilus
Pompilius" виновата социалистическая
организация труда: после веселого Арха ребятам
предстояли большие испытания в виде проектных институтов, Славе предназначен
был "Уралгипротранс", Диме - "Уралтеплоэнергопроект". В последнем заведении Умецкий целый год рисовал на планшетах декоративную
плитку, планшеты напоминали ему стены общественного туалета. Бутусов тоже работал... с отвращением. И никакой богемы,
привычной по вольному Арху, никакого веселья, все
больше тупая производственная пьянка... А тут еще
съездили Слава с Димой в Питер. У свердловских
рокеров в те времена была странная система поощрений: подающих надежды
отправляли в Питер, на рок-концерты; заранее
созванивались с организаторами, чтобы билеты начинающим рок-н-ролльщикам
обеспечить, "на шару" туда пробиться было
совершенно невозможно. Обратно оба приехали просто окрыленные, с горящими
глазами. Очень может быть, поездка эта сыграла в их судьбе роль едва ли не
решающую. На дворе
стоял 85-й, в воздухе пахло гарью: полуживой Черненко на троне, гонения от
легких до средних, переходящие в нешуточные, общая рок-н-ролльная унылость и бесконечные переговоры с
комсомольско-культурным начальством... Как ни странно, именно в этот момент
из города Верхняя Пышма
возник странный человек Толя Королев, он-то и сбил с пути истинного пару
начинающих архитекторов.
Королев
был циник, то есть человек честный, он хотел делать деньги и делать их на
музыке, работал на опытном заводе то ли мастером сменным, то ли что-то
подобное, а по вечерам занимался дискотеками - тогда это дело было в
расцвете. На ниве музыкального бизнеса Толик успел потрудиться, среди рокеров
имел твердую репутацию проходимца, так что выбора у него особенного не было,
зато были напор и деловая хватка. Тут и подвернулся ему приунывший
"Наутилус" в количестве двух человек. Толик взялся за дело: купил
Славе первую настоящую гитару, купил остродефицитный микрофон типа
"Шур" и в довершение всего подбросил идею записаться вдвоем. А к тому
же один из свердловских рок-авторитетов (пока
умолчим авторство) встретил однажды Славу с Димой и заявил: "Ничего из
вас не выйдет. И ничего вы никогда не запишете!" Приговор начинающих
архитекторов добил и разозлил одновременно. В середине
января 1985-го Слава с Димой решились окончательно, договорились с урфиновскими звукарями, с Ильей
Кормильцевым, тогда владельцем единственной в
Свердловске портативной студии, а в первых числах февраля неожиданно возникли
в гостях у Вити Комарова, клавишника студенческих
времен, тоже изрядно к тому времени подуставшему от работы в конторе под
названием "Главснаб". Витя
Комаров, больше известный по прозванию "Пифа",
отличался демонстративно - по тем временам и представлениям - не рок-н-ролльной внешностью, отчаянным весельем и наличием
машины марки "Жигули" по прозванию "Голубой Мул". Бог
весть почему, но Пифы Дима со Славой поначалу
стеснялись и объясняли всем его появление в группе именно наличием машины,
которая весьма во время записи может пригодиться. Но когда оказалось, что Пифа отличается кроме машины еще и удивительным
музыкальным чутьем, стесняться перестали. В середине
февраля они уже сидели на квартире бывшего однокурсника Димы Воробьева и
записывали "Невидимку". Дело происходило весело, безвылазно, а
когда на записи один из звукарей поинтересовался,
нет ли чего поесть, радостный Умецкий извлек из- под стола ящик портвейна.
Альбом писался бодро, полупьяно, с азартом, постоянно приходили и уходили
какие-то друзья, некоторые оставались, некоторые - до утра... Слава записывал
вокальные партии, зарывшись с головой и микрофоном под одеяло, потом
выскакивал оттуда на свет Божий, красный от духоты, весь в поту. И всем было
ясно, что альбом просто не может не получиться. Точку
поставили 8-го марта. Вечером наусовская троица
тайком сорвалась с записи, унося драгоценную пленку, и в общежитии
Архитектурного института состоялась неофициальная премьера. Дискотеками там
заведовал Андрей Макаров, к нему и обратились: "Андрюха, это надо
поставить на дискотеке..." И Андрюха
поставил "Гуд бай, Америку"... Ребята страшно волновались, и...
ничего. Никто не понял, не поздравил, первые рецензии были выдержаны в духе:
"Ну, Наутилус и Наутилус..." 9 марта
состоялась вторая премьера, теперь уже официальная, с рокерами и портвейном.
Там же, в квартире Димы Воробева. И тут наусы отквитались за вчерашний холодок: маститые рокеры
просто растерялись. И как-то неуверенно, постепенно набирая обороты, принялись
хвалить "Наутилус", о котором еще вчера вспоминать не хотели! Один
только авторитет, недавно пророчивший им полное забвение, сидел молча и
угрюмо, к вечеру случился у него внутренний кризис на тему "мир ушел
вперед, а я стою у дерева"... Такова печальная история о том, как Пантыкин побывал в роли пророка и что
из этого вышло. |
|
|||
